Не всё я увидел и понял.
Над памятью мы не вольны.
Но помню, отчётливо помню
Я первую осень войны.

В отцовских снах тяжёлых
Усиливался бред.
Он близких звал, которых
Давно на свете нет.

…И была у меня Москва.
И была у меня Россия.
И была моя мать жива,
И красиво траву косила.

Вчера взломали оборону,
И след нейтральной полосы
Остался скопищем воронок
Блестеть от утренней росы.

Пять минут осталось до атаки
По армейским ходикам – часам.
Потухают жгучие цигарки,
Ветер бьет наотмашь по глазам.

Если я не вернусь, дорогая,
Нежным письмам твоим не внемля,
Не подумай, что это – другая.
Это значит… сырая земля.

За мой, отцы, сегодняшний покой
С вас крепко взяли кровью и любовью,
Чтоб перед сном, склоняясь к изголовью,
Трепал я сына нежною рукой…

Шел в ярме огня я, устали не ведая,
Лишь одним дышал я – близкою победою,
Полон упованием единым,
Веря, что заря блеснет над нами
И что вспыхнет солнцем над Берлином
Наше знамя.

Четыре года – грохот канонады,
Металла лязг, сверлящий вой снарядов.
Четыре года все гудело, выло.
Вдруг тишина густая оглушила.

Принесу, войдя не постучав,
Запах дыма, горький привкус пота.
Скинешь ватник с хрупкого плеча:
Покрасивей быть тебе охота.

Как по рельсам стучат поезда!
Сына в армию утром забрали...
И за спину закралась беда.
Столько месяцев скрытой печали.

Огневеющих точек
Неуёмно мельканье
Там, на небе, в его черноте.
Хоть бы малый кусочек

Вялый снег... Отчего-то усталый...
Алый флаг безнадёжно поник...
Молодые свободные страны,
Запретившие русский язык...

Мы играем в школу. Я солнце
Плохо знаю. Откуда знать?
Смерть отца, война, как колодца
Наледь, – студят. А мне лет пять.

Он шел по болоту, не глядя назад,
Он бога не звал на подмогу,
Он просто работал как русский солдат
И выстроил эту дорогу.