Всю жизнь приметы берегу –В них детства выраженье,Я помню стадо на лугуВ замедленном движенье.
Читать
Мы двое суток лежали в снегу.Никто не сказал: «Замерз, не могу».Видели мы – и вскипала кровь –Немцы сидели у жарких костров.
Когда разразилась война,Душа у меня изболелась:Туда, на границу, к бойцамНа помощь прийти не терпелось.
Война ходила по сердцам,Как горькое пророчество,И оставляла пацанамВ наследство только отчество.
Когда меня кондрашка хватитИ я умру, о, Боже мой,Ты прикажи небесной рати,Чтоб ласковей была со мной.
Я был эвакуирован из детстваС последним эшелоном на восток.Прошли десятилетья. Долгий срок.Но никуда от памяти не деться.
От Любани до Мги всё леса да болотаИ суровый, до блеска стальной небосвод.От Любани до Мги погибала пехота,Понимая, что помощь уже не придёт.
В восемнадцать – прощание с мамой.В двадцать – гибель друзей, седина…Распроклятая ведьма-войнаРасстреляла мальчишек немало!
Харьков слышит гул родных орудий.Гул все громче. Звук разрыва сух.Превратились в слух дома и люди,и деревья превратились в слух.
На праздник дома вновь не усидели,Гражданский долг сумел их обязать.Идут ещё, но, правда, еле-еле,А мне нельзя о павших не сказать.
Я всё хочу спросить:Не забыл ли ты,Как поднимались,Тяжко примяты.
Сегодня мне не спится.Уснуть мешают лица.А сколько их! А сколько!Наташа, Вова, Колька…
У чёрного леса, в лощине,Где летом по пояс трава,В соседстве с моей на ПсковщинеЖивёт деревушка Москва.
Вчера малыш мой непослушныйДомой вернулся весь в слезах.Он строил дом, а брат разрушилИ не зачем-нибудь, а «так».
Им, помнившим Днепр и Ингулец*,Так странно – как будто всё снится –Лежать между радостных улицВ земле придунайской столицы.
День начала Второй мировой.Первый польский солдат неживой.Первый польский улан, проколовший врага.И военная правда пока не горька...
Под Новосокольниками где-то,Где кругом ни ветки, ни жилья,В ледяной, холодный час рассветаОборвалась песенка твоя.
Еще невнятна тишина,Еще в патронниках патроны,И по привычке старшинаБежит, пригнувшись к батальону.
Когда созреет срок беды всесветной,Как он трагичен, тот рубежный час,Который светит радостью последней,Слепя собой, неискушённых, нас.
Печальный дождь, как жизнь в странеРодимой, где не забáлуешь,Что сумерками утро жалуешьИ бродишь сумраком во мне?
Дай же мне, память, воочью и прямоСнова увидеть тот памятный час!…Падая тихо на древний камень,Вьются снежинки между штыками.
Идет комбайн по танковому следу,Берлинцы стоя слушают наш гимн,И слово долгожданное «Победа»Вдруг с именем сливается твоим.
На сердце гимны, оды ли –Себя восторгу отдали.Весна была на ОдереКрасна, хмельна до одури!
Женщина погибшего на фронтеСпит у железнодорожных касс.Вы её, пожалуйста, не троньте.Пусть она не беспокоит вас.
Две золотистые полоскиНа мешковатом пиджаке.Под ними – «Красная Звезда».Концы лучатся.
Прогремел и замер где-то выстрел,Отвели последних немцев в плен.Ах, какой сегодня воздух чистый!Вся земля купается в тепле!
Где их застала тишина Победы,Там и уснули: в танках, на броне,В грузовиках, на пушечных лафетах,В садах, в открытом поле и в кюветах
Слово гремело, неслось, катилось.И мы выскакивали из землянок,Еще не веря, что это случилось.И слово катилось весенним громом.
Стали добрыми слухиИ весёлым оркестр.На виду у разрухиВсё ликует окрест.
Как будто ожидали чуда –На митинг стар и млад пришёл.И удивлялись сами: людаВ селе – что в городе большом.
…Отступали… было дело…Ели жмых – и ничего…В клубе медью зазвенелоВ честь Победы торжество!
На площади плясали вдовы,Дела закончив второпях.Горели пламенем обновы,Обвиснув на худых телах.
Мне в День Победы шёл девятый год.Молекула великого народа,запомнил я, как ликовал народв Хабаровске, на площади Свободы.
Лепестки дворовых ранетокСотрясал, как салютом, гром,И казался тогда планетойТрёхэтажный бревенчатый дом.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан
Все стихи, 1941, Книга 3