Крест-накрест заклеены стёклаПолосками старых газет.Топорщится ёжиком чёлка,Которой сегодня пять лет.
Читать
Не в этом ли сгустке – плоть сына ее? –Мерещится матери сквозь забытье:Так вот он, найденыш, родное дитя!Вся в струнку, суставами глухо хрустя
Как тягостно, как медленно идутПоследние минуты ожиданья…Друзья его на летном поле ждут,А он не возвращается с заданья.
С каких концов ни подойди,Живёт в нас прошлого реальность.Вот снова в памяти, в грудиВстаёт моя первоначальность.
Лавину дней не удержать,Но помню Юльку-одноклассницу,Ей приносила в школу матьГорбушку хлеба с постным маслицем.
Вероломный свинец,Что он сделал вперёд на полвека!Если жил бы отец,Я бы вырос иным человеком.
В военной суете вокзалаПроезжий люд сновал, жуя.Прощаясь, мама мне сказала:«Тебя уж не увижу я».
Деревню нашу обошла война,Не тронута фашистами она:У нас остались целы хаты все,Что редкость в среднерусской полосе.
Бело-синий город Севастополь,Белокрылый город в синеве…Мóря ослепительная опыльВ скверах оседала на траве.
Но как я забуду то хмурое утро,То хмурое утро декабрьского дня,Когда, презирая и смерть, и увечье,Ты телом своим прикрывала меня.
Рождён за десять дён до Рождествав кинотеатре. Мать, едва жива,не донесла кричащего евреядо Рождества, навеки молодея.
У каждого из нас былаСвоя семья, своя забота,Своя привычная работаИ мир привычного тепла.
Не за Ленина, не за Сталина,Не за партию – за своих,За родных, что в тылу оставлены,Бился батя мой в штыковых.
Гудели стёртые культи,И от прогона до прогонаУ полки жёсткого вагонаНа двух протезах сапоги...
Село моё ПризначноеВ берёзовом дыму,Хочу в любви признаться яТебе лишь одному.
День начала Второй мировой.Первый польский солдат неживой.Первый польский улан, проколовший врага.И военная правда пока не горька...
Под Новосокольниками где-то,Где кругом ни ветки, ни жилья,В ледяной, холодный час рассветаОборвалась песенка твоя.
Еще невнятна тишина,Еще в патронниках патроны,И по привычке старшинаБежит, пригнувшись к батальону.
Когда созреет срок беды всесветной,Как он трагичен, тот рубежный час,Который светит радостью последней,Слепя собой, неискушённых, нас.
Печальный дождь, как жизнь в странеРодимой, где не забáлуешь,Что сумерками утро жалуешьИ бродишь сумраком во мне?
Дай же мне, память, воочью и прямоСнова увидеть тот памятный час!…Падая тихо на древний камень,Вьются снежинки между штыками.
Идет комбайн по танковому следу,Берлинцы стоя слушают наш гимн,И слово долгожданное «Победа»Вдруг с именем сливается твоим.
На сердце гимны, оды ли –Себя восторгу отдали.Весна была на ОдереКрасна, хмельна до одури!
Женщина погибшего на фронтеСпит у железнодорожных касс.Вы её, пожалуйста, не троньте.Пусть она не беспокоит вас.
Прогремел и замер где-то выстрел,Отвели последних немцев в плен.Ах, какой сегодня воздух чистый!Вся земля купается в тепле!
Где их застала тишина Победы,Там и уснули: в танках, на броне,В грузовиках, на пушечных лафетах,В садах, в открытом поле и в кюветах
Слово гремело, неслось, катилось.И мы выскакивали из землянок,Еще не веря, что это случилось.И слово катилось весенним громом.
Стали добрыми слухиИ весёлым оркестр.На виду у разрухиВсё ликует окрест.
Как будто ожидали чуда –На митинг стар и млад пришёл.И удивлялись сами: людаВ селе – что в городе большом.
…Отступали… было дело…Ели жмых – и ничего…В клубе медью зазвенелоВ честь Победы торжество!
На площади плясали вдовы,Дела закончив второпях.Горели пламенем обновы,Обвиснув на худых телах.
Мне в День Победы шёл девятый год.Молекула великого народа,запомнил я, как ликовал народв Хабаровске, на площади Свободы.
Лепестки дворовых ранетокСотрясал, как салютом, гром,И казался тогда планетойТрёхэтажный бревенчатый дом.
Бросая наземь дыма сгусткиНа утихающем ветру,Наш поезд в каменном ИркутскеОстановили поутру.
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, 1941, Книга 3
Все стихи, Книга 3, Год не указан