Я – обыкновенный, довоенный,
То есть я родился до войны.
Вой фугаски яростной сиреной
Просверлил мальчишеские сны.

Во дворе – разговор,
скрип крутого крыльца,
блещет сталью топор
в изголовье отца.

Враг сыпал с неба бомбы градом,
Горел разъезд среди берез,
И, развороченный снарядом,
Шипел бессильно паровоз.

…«Cладок и хрупок картофель», –
матушка пишет в письме мне, сладком и хрупком на звук.
«…сладко», – читаю и мне сладко, а «хрупко», – читаю,
кажется: жизнь обронив, ёлочный шар уроню...

Врезалось в память:
Дождь приплясывал,
Дорога была мокрой и скользкой,
И ехал по ней инвалид в коляске.

Ордена и медали начищены с вечера.
Две звезды – две кровиночки алые светятся.
Он идёт на парад, трудно дышит, заметно прихрамывает.

Мы в землю вцепились зубами, как в хлеб,
Здесь будет плацдарм для прорыва,
«Держитесь, поможем», – радистка взахлёб
Кричала приказ командира.

Гудели танки, пушки корпусные
Месили грязь и вязли до осей…
Знать, из терпенья вышла ты, Россия,
Коль навалилась с ходу силой всей!

Как дороги нам камни эти!
Сквозь них, как сквозь призму веков,
Мы видим в грядущем бессмертье
Стоявших здесь насмерть полков.

По-за спиной все те же шепотки
И те же осуждающие вздохи:
Он по сей день, мол, вьет еще витки
Вокруг одной-единственной эпохи.

В шумном зале блестели колонны,
Алый лозунг кричал со стены:
«Патриот, укрепляй оборону!
Всё отдай на защиту страны!»

Письмо в три угла, в два крыла, в две страницы,
Как только что с облака белая птица
В ладони к солдату, – и кажется, он
Вот в эту минуту – дома.

О счастье победы! Он вскоре,
Свое обгоняя письмо,
Домой мчался в поезде скором,
Уставясь, как мальчик, в окно.

Лежит моя винтовка
У прошлого на дне.
Пусть божия коровка
Поползает по мне.

Собирать винтовочные гильзы
На полях непаханой земли
Я ходил в ботинках по ленд-лизу*,
И они отчаянно текли.