Фриц наяривал «Катюшу»
на губной гармошке,
разбередивая душу
хуже, чем бомбежка!
Кукушка, словно бы из детства
впорхнула в память тишины.
Вернулся я, куда мне деться…
И вещмешок из-за спины –
кладу к ногам. Стою в волненье.
Уже другой, уже не тот.
Кукушка, смолкнув на мгновенье,
своим меня не признает.
Куда ей, птахе нелюдимой,
самой не помнящей родства…
А сосны подняли вершины
под голубые небеса.
Стою живой. И чуть растерян.
И рад до слез – ушла беда.
Давай, кукушка, в самом деле,
считай мне заново года.