Из песни можно выкинуть слова,
Да что слова – и целые куплеты!
Но я-то слышал их тогда, сперва,
В застолье том, в предчувствии Победы.
За проявленную отвагу в боях за Отечество, за стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразовать 1-й авиационный полк ГВФ в 120-й Отдельный гвардейский авиационный полк ГВФ. Полку вручить гвардейское знамя.
Из газет военного времени
…Мне было три года. В любую погоду
на фронте летал он в леса.
Апрель Приамурья. Мне ровно три года,
И праздничный день у отца.
О, если б сегодня – расспросы, вопросы
во весь поэтический пыл!
А так – не видал у него папиросы,
он только на фронте курил.
Да помню, он встретил ещё инвалида
и долго его угощал,
и этого нищего, полубандита,
из личной беды выручал.
Совсем незнакомый, чужой, но, однако,
его называл он «Сашок».
На рынке, в углу, обитал, как собака.
Четырнадцать «юнкерсов» сжёг.
Тогда на такого никто и не взглянет,
да что, на него ль одного?
Был тонкою медью на дырках затянут
нелатаный китель его.
И пятна темны – ордена поснимали
(«Да в этом ли счастье, Сашок?»),
и только искрился отбитой эмалью
гвардейского знака флажок.
Такой и отец мой носил не снимая,
на всей гимнастёрке – один.
О, как я отца своего понимаю
теперь, как мужчина и сын!
Я знаю – обязан глазам, воспалённым
лучами наполненных дней,
что неравнодушен я к ратным знамёнам
и к славе державы моей.