Я сегодняшней ночью под утро умру...
Я сегодняшней ночью под утро умру,
Перед самым рассветом, у стенки щербатой.
И ударят в меня, раздирая мне грудь,
Два десятка смертей из шеренги солдатской.
Хоть дó ста лет на свете доживу я,
Но не забуду этот самый бой…
Мы вышли ночью на передовую,
Чтоб удержать рубеж любой ценой.
Пришел рассвет. меня трясло вначале
Не от испуга только – видит бог:
Был первый бой, когда в меня стреляли,
А я стрелять в противника не мог.
Сначала в нас палили из орудий,
Потом пошли на штурм, и умер страх:
Шли – рукава по локоть – просто люди,
И автоматы бились в их руках.
Пусть эти дни давно в далеком прошлом,
Но будто было все еще вчера –
Тут шла по нам стрельба не понарошку,
Была тут не в Чапаева игра.
И я уже поймал врага на мушку,
Но лишь нажать я соберусь курок,
Винтовка вверх уходит непослушно,
И я пальнуть в противника не смог.
А он смертельно всех нас ненавидел,
И он стрелял! Решалось: кто – кого?!
Но как тут быть? Я человека видел,
И, хоть убей, не мог убить его!
Его убил сосед – стрелок отличный,
И крикнул мне в поддержку:
«Ничего! Тебе покуда трудно с непривычки.
Но это ж немец – что жалеть его?!..»
А после боя он сказал меж дел мне:
«А я ж наврал – сказал тебе не то:
Вон тот – лежит – не немец. немец – Тельман.
А тот – фашист по нации, браток!»