Как позабыть весну мне ту,
Когда в ущельях узких
Вдвоем мы плыли на плоту
По Нижней по Тунгуске!

Когда не вернулись солдаты с войны,
охотничьи их собаки ушли из деревни
и скрылись во мраке.
Тоскою глаза их полны
по юным хозяевам, павшим в атаке.

Мне день далёкий вспомнился сейчас.
Была война, фашисты песни пели...
Из хаты с братом вышли мы в тот раз –
Мы поиграть, побегать захотели.

Когда я был молод, была уж война,
Я жизнь свою прожил – и снова война.
Я все же запомнил из жизни той громкой
Не музыку марша, не грозы, не бомбы,

Ждем. Не спим. Окопы роем
от реки в пяти шагах.
Тихо-тихо перед боем
на обоих берегах.

Скатерть белая с темной каймой,
Три стакана, огурчики горкой:
– Толя, пей – это твой!
– Гриша, пей – это твой!

Я вспоминаю Новгород родимый,
Очаг домашний, Волхов голубой,
На берегу высоком горделиво
Стоит собор с кремлевскою стеной.

Если ваше детство тоже пробежало
Переулком Ляминым в Детское Село,
Если переулок Лямин
И для вас, как тихий голос мамин

Что бросил я в обугленной России?
Церквушку с размозженной головой?
Разбитый танк, как черный лжемессия,
Братается с нескошенной травой.

Война.
Треугольники писем:
Радость… Горе…
Надежда…

Когда поля, изрытые войной,
Мы превратили в мирные равнины,
Казалось нам – у матери родной
Разгладили глубокие морщины.

Здесь, подо Мгой, такие же рассветы.
И если нету шквального огня,
То слышишь соловьиные дуэты
И землянику видишь возле пня,

Опять – воспоминанья о войне…
Невесело и не спокойно мне.
Ещё десятилетье миновало,
Ещё мои защитники ушли…

Кто вы?
– Репатриированные вдовы.
Так едко я хотел съязвить о них,
но

Ровесники навечно юных,
Смерть повидавшие стократ,
Теперь на праздничных трибунах,
Как небожители, стоят.