Люблю я встречи ветеранов,
Когда огни вокруг горят,
Когда с подмостков и экранов
Сверкает золото наград.

Мы с тобой для многих – ветераны,
Мы с тобой прошли с боями страны,
Нам пришлось хлебнуть и испытать.
Нам легко и, как это ни странно,

Когда я раненый лежал в пыли,
Страдая от удушливого жара,
Не отличая неба от земли,
Артиллерийских залпов от кошмара,

А То был трёхлетний жеребец,
Хозяин табуна.
Ему за буйство наш кузнец
Дал кличку Сатана.

Был бойцом стрелковой роты
Наш земляк Иван Скворцов,
И среди своей пехоты –
Молодец из молодцов.

Как с японской войны воротился солдат,
разрыдались от радости сёстры,
и заплакала мать, и свой траурный плат
поменяла на праздничный пёстрый.

Вот и сбылось, о чем мечталось,
Что согревало нам сердца.
Бежит состав, уже осталось
Полкилометра до конца.

Вновь рощи родимого края
Стоят предо мной, как живые, –
Орешника заросль густая,
Осинник, дубы вековые…

Мы потому не носим ордена,
Что это дело вовсе не простое,
Что нас и так преследует война
И первый бой нам не дает покоя.

Песни буйные горланя,
Немцы шли, орали: «Хох!»
А теперь язык к гортани
У захватчиков присох.

Она и у полярников хранится,
и у послов – от Родины вдали.
…Шли беженцы.
И многие землицу – кто в узелке, кто в ладанке – несли.

Над маетой пассажиров –
Ненастоящая крыша…
Эвакуация в Киров.
Мама, и Нина, и Миша.

Врага мы в полночь окружить хотели.
Разведчик сверил время – и в седло!
Следы подков запрыгали в метели,
И подхватило их и понесло…

Я в дом вошел. Темнело за окном,
Скрипели ставни, ветром дверь раскрыло –
Дом был оставлен, пусто было в нём,
Но всё о тех, кто жил здесь, говорило.

Тебя увидел я впервые
В кольце огня над горизонтом.
Когда в порядки боевые
Ты встала подмосковным фронтом.