Опять судьба свела меня с тобой,
Озерный край – Карельский перешеек.
Я здесь в июне принял первый бой
И рыл с друзьями первую траншею.

Дом разграбленный наш…
Боль по хлебу остра…
«Ты, родимый, приляжь», –
Бабка просит с утра.

Посмотри, как проходит пехота, –
Сквозь улыбки, сквозь море цветов…
А на лицах застыла забота
Четырёх рукопашных годов.

На тесном котласском базаре
Меха гоняет гармонист.
Душевно, в чувственном угаре,
Играет уличный артист.

Ноябрьский день, деревни голосят,
Собаки скалятся весёлыми клыками.
По всем дворам кололи поросят
Немецкими трофейными штыками.

Ни привета, ни звонка от сына,
Ни письма – хотя бы десять строк.
От Москвы до самого Берлина
Встали обелиски вдоль дорог

Про войну никогда не писал.
Не моё то, годами не вышел.
Как напишешь о том, что лишь слышал?
Лучше пишет, кто сам всё видал.

Письмо сегодня принесли
От украинских пионеров:
«Мы за деревнею нашли
Солдатский памятник фанерный.

День Победы, как он был от нас далёк,
Как в костре потухшем таял уголёк…
Были вёрсты, обгорелые, в пыли, –
Этот день мы приближали, как могли.

Днепр и Лютеж* – вершина жизни,
Днепр и Лютеж – моя судьба.
В трудный час мой, моя Отчизна,
Не была я, поверь, слаба.

Как будто я снова из дома навек ухожу.
Стою в ожидании первого поезда.
И цепь из свинцовых кусочков – к ножу
В карман убегает от пояса.

Лесная посадка. Размытый омёт.
Где немцы, где наши – сам черт не поймет.
Взлетают ракеты. А так – тишина.
В донецких степях заплуталась война.

Я ни зверей не бил, ни птиц.
И только вражеская сила,
Что хлынула из-за границ,
Меня к оружью приучила.

Брат степей моих, Днепр синеокий,
Вот опять над тобою стою.
Я в краях, даже самых далеких,
Всем поведал про славу твою.

Воскресить бы в памяти те числа,
Когда было слишком жарко нам,
Побывать бы мне на древней Висле*,
Обойти Сандомирский плацдарм**.