Он дома корки хлебаНе видел по три дня,Безоблачного небаБоялся как огня.
Читать
Начиналось с медных труб.А потом –В огонь и в воду.Навзничь.
Ледышки да снег вместо окон,К утру промерзает стена...И с холодом, злым и жестоким,С морозами – тоже война.
Зачем ты, война, у мальчишек их детство украла –И синее небо, и запах простого цветка?Пришли на заводы работать мальчишки Урала,Подставили ящики, чтобы достать до станка.
Еще звучат шаги,Шаги еще не стерты,Друзья – да что! – врагиИ те еще не мертвы.
Тогда еще не было Русской державы,Дымились леса на заре.И прежде чем встали московские главы,Смоленск возвели на Днепре.
Вставало солнце трудное и красное.И разливалось солнце вязко, густо.Текли лучи стремительно и грустно.И ударялись вдруг в оконце крайнее.
Помню: из горящего села,Где тянулся дым со всех сторон,Ты, не по летам седой, пришлаВ наш стрелковый первый батальон.
Неприметная деревняПод названьем «Три ключа».Скрыли кронами деревьяОбелиск из кирпича.
Город невель… Великие Луки…Срок немалый и путь непрямой…Наконец, после тяжкой разлукиВозвратились солдаты домой.
Рассказ моей мамы Жени Цвилинг,когда-то узницы Печорского фашистскоголагеря смерти, потом фронтовички,теперь – бруклинской пенсионерки
Молчит солдатская гармошка…Грустим о русом пареньке…Ещё дымится «козья ножка»*В его откинутой руке.
Приехал он ко мне издалека,Малец, видать, решительный и хваткий,Внук друга моего – политрука,Погибшего в бою под Ольховаткой.
...Верден*,Когда-то слывший адом,Теперь – одна из дальних дат.Он позади...
Уже давно пришли с войны солдаты,У тех солдат растут свои сыны,А в этот дом, все перепутав даты,Еще военные стучатся сны.
Уходим в ночь, еще не зная,Что, может, завтра поутру,Снег потемневший приминая,Не все вернемся мы к костру.
Июльский дождь накрапывает редко.Тепло и сыро. Ни луны, ни звезд.Нас семь бойцов отправилось в разведку,Восьмой – на правый берег перевез.
Уходит в небо с песней полкОт повара до командира.Уходит полк, наряжен в шелк,Покинув зимние квартиры.
Он был как потухший вулкан –Таким же суровым и мрачным,Великой войны ветеран,Пропитанный дымом табачным.
Я помню, как участвовал в войне –Писал бойцу, неведомому мне.Молчал работой занятый барак,В бараке печка освещала мрак.
Из глубины расейской,Из отдалённых сферВозник тот, с виду сельский –Три «Славы»! – кавалер.
На лице мужчины – шрамы видны,На груди – медали и ордена(Вон за взятие Берлина дана).Сразу видно – он участник войны.
В детстве,Не знавший сахара,Его я путал с горькой солью,Боялся в рот положить.
Нас поднимали в ночь повестки:К пяти утра – в военкомат,Вставали мамы с нами вместе,И нас удерживал их взгляд.
Учебники, прочитанные мной,Усваивались поздно или рано,Но тот, что называется войной,Осмысливал я по отцовским ранам...
Учила жизнь сама меня.Она сказала мне, –Когда в огне была броняИ я горел в огне, –
Учились в Некрасовской школе.Над школой кружили стрижи.За школой колхозное полеЗвенело колосьями ржи.
Он с фронта прибыл без руки,Без той, что мел всегда держала.И на него ученикиГлядели пристально сначала.
Он по селу ходил хромая.Он был приветлив, тих и прост.А через год, в начале мая,Его везли мы на погост.
Прихрамывая, в класс холодныйВошёл он в кителе морском,Журнал прикинул на ладониИ поздоровался баском.
Мой учительСергей Николаевич Марковна войне и в тюрьмебыл всегда одинаков...
Изнурилась война, отгремела,А он жучил нас, будто бойцов,Наш учитель военного дела –Лейтенант, пехотинец Земцов.
Мы замирали – что как вдруг сорвётся:Недоставало пальцев на руке.Прямой, как спица, наш учитель «солнце»На зависть всем крутил на турнике.
Сказали вы однажды на уроке:«А ну-ка, покажи Берлин, дружок!»Стыда румянец мне окрасил щеки –Найти Берлин на карте я не смог.
Ему – солдату Сталинграда, –Душа, признание открой.Он все круги земного адаПрошёл как истинный герой.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан