Пришёл с простреленной рукой,
Но слава ветру, что живой.
От ветра дрогнула рука,
Прицел нарушив у врага.

Был фронтовик сутул и сед,
И очень неречистый:
– Порой своих бомбили все –
И наши, и фашисты.

И что тебе сердце, так горько?
Июньские полдни тихи,
Цветёт бузина на задворках,
Молчат по дворам петухи.

Идёт как трубач, как глашатай,
Он поступью твёрдой идёт
Дорогой побед – сорок пятый,
Увенчанный лаврами год.

Заря над лесом разлилась устало,
Бой отгремел… С огрызком сухаря
Я сел у пня, винтовка отдыхала
У ног моих, в лучах зари горя.

Нет, из памяти не сотрётся
Образ мамы в военной форме,
Про прощанье славянки* поётся
На любимой мною валторне.

Знаю, ты хватила горя с лишком,
Раздели́ – так хватит на село.
Только нам, военным ребятишкам,
Было всё же с мамою тепло.

В небо крыши упираются торчком!
В небе месяц пробирается бочком!
На столбе не зажигают огонька.
Три повешенных скучают паренька.

Да что там орден, что медали –
Уже устали получать!
Награду высшую нам дали:
Рассветы майские встречать.

Ломая вражеские доты,
Не дав опомниться врагу,
Мы вышли к Сожу всею ротой –
В дубовый лес на берегу.

Под рукою – вода.
Под другою – вода.
И направо – беда,
И налево – беда.

Я третий год на марше,
Спешу, спешу домой.
Всё больше просит каши
Ботинок правый мой.

Когда в атаке отгремит «ура»,
В ночи звезда скользнет по небосводу, –
Мне кажется, что ты еще вчера
Смотрела с моста каменного в воду.

Вспоминается мгновенно –
Ходят ходики в углу.
В тяжком времени военном
Всё для фронта. Мы в тылу.

А отчего Чернигов* – да никогда не ведал я!
Я знаю Чернососны** в черёмуховом сне.
Я знаю Веремейки** с доверчивой скамейкой.
И всю деревню Белицу с семьёю Подойбедовых,
Дорогу на Верховцы** с верёвкой на сосне…