Говорит немецкий гад:
– Нет страшнее местности,
Чем советский Ленинград
И его окрестности.

Самолёты над бором сосновым
Пронеслись,
Распоров небеса
До сверкающей снежной основы…

Копал, копал он землю шало…
Заложен тол – ещё один заслон,
Ощупывая рудненские шпалы,
Навстречу полз горбатый эшелон.

Спуская лодки на Неву, мы знали,
Что немцы будут бить из темноты,
Что грудью утолим мы голод стали
И обагрим свинцовых волн хребты.

Взводные, комбаты, отделенные,
Рядовые сверстники мои!
С каждым днем от нас все отдаленнее
Жаркие и трудные бои.

Помню, у разбитого вокзала
Раздавала девочка цветы.
Раздавала – и сама не знала,
Что подаркам не было цены.

Заря над лесом разлилась устало,
Бой отгремел… С огрызком сухаря
Я сел у пня, винтовка отдыхала
У ног моих, в лучах зари горя.

Нас спросят: чем тогда вы жили
В тисках блокады и зимы,
Когда вас немцы окружили,
Зажав в кольце огня и тьмы?

Вечная слава героям
И фронтовое «прости».
Фронт не поможет Второй им,
А мог бы им жизнь спасти.

К кому – теперь уже не помню –
Та похоронная пришла.
Но боль ударила как молния
По людям нашего села.

В боевом солдатском званье,
В гордом званье старшины,
В новом обмундированье
Возвратился дед с войны.

Мама бела, как зима,
Вся уместилась в халатике.
Сгинули, что ли, солдатики!..
Все посходили с ума!

Он возвратился в сорок пятом
И не узнал родимых мест.
Над чёрным прахом виновато
Сбочила церковь серый крест.

Подниматься в атаку надо,
А тут этот проклятый дзот.
И солдат, сжимая гранату,
По-пластунски к нему ползет.

Над погостом виснут облака,
Словно над могилою венки.
Хоронить несут фронтовика
Друга своего фронтовики.