Улыбнитесь ветеранам войны!
Улыбнитесь! – среди них и мой отец,
призван он (танкист Великой, боец)
и сегодня встать под смертные огни,
но сегодня призван в суд как истец!

Вы видели, как умирали сапёры?
Вы слышали, как умирали сапёры?
Мгновенно – как писаря росчерк.
И смерти не было проще.

Последний визг последней мины –
И навзничь рухнула война…
Над ней, наполненная дымом,
Склонилась робко тишина.

О ночь сорок первого, полною чашей
Тебя зачерпнул я. Ребёнком меня
Траншеи кормили крапивною кашей,
«Катюши» баюкали в зыбке огня.

Как вы там, ровесницы-солдатки?
Ну, а мы – не прячем грустных глаз:
На привалах обнимаем скатки,
Как до фронта обнимали вас.

Живуча память о войне.
Нет-нет, да в душу постучится,
Желая в строчку воплотиться,
А строчка, словно шнур, дымится…

Грохот пушек полдня не тревожит,
Только мы тот грохот не забыли:
Пусть стоит сегодня день погожий
Над землей, дающей изобилье.

Мальчишки за окном вопят «ура!».
Идёт «война» – извечная игра.
Вот, «очередью пулемётной» скошены,
Мальчишки обрывают свой разбег...

Не собирал ни марок я, ни бабочек,
А осенью на поле – колоски…
За перегорьем где-то жарко бахает,
И крестятся угрюмо старики.

Играют мальчики в войну.
Передний край, КП*, снаряды.
Ползёт мальчишка вдоль ограды…
Играют мальчики в войну.

Скупа Земля на лавры и бессмертье,
Но знаю я, что на века вперед
Она в своей истории отметит
Неповторимый сорок пятый год.

Мир видеть в перекрестии прицела
Мне довелось – бесцветный, как зола.
Берёзка, скажем, что вдали белела,
Не больше чем ориентир была.

Сначала – бабка. А теперь вот мать
Прикована беспомощно к постели.
И значит, снова обречённо ждать
Какой-то даты с траурной мистерией...

Я родился девятого мая,
Но не в том незабвенном году,
Когда, нечисти горло сжимая,
У Европы вы шли на виду.

Идет колонна за колонной
В порядке строгом. Впереди,
Одет в мундир темно-зеленый,
С крестом железным на груди