Порой бывало – люди на войне...

Порой бывало – люди на войне
И от случайной погибали пули,
Не в схватке, не на танковой броне,
Не в обороне и не в карауле…

Нелепейший обстрел. Встают дымы,
Полуторка несется на ухабах –
И стон, и кто-то падает… А мы,
Мы скорбно пишем людям: «смертью храбрых».

Писали мы – и видели глаза
Старушечьи, девчоночьи, ребячьи…
Сверкнула на Рязанщине слеза,
Еще одна… Могли ли мы иначе?

Мы лгали? Нет, не лгали мы ничуть –
Такое было б просто недостойно.
Вот он лежит. Шинелка. Русый чуб.
В глазах его спокойно-преспокойно.

Ни в чем ни перед кем не виноват,
Лежит он, придавив спиною глину.
Беру его притихший автомат,
Диск полон? Нет, он пуст наполовину.

Той ночью был у перелеска бой,
Невиданный, пожалуй, по накалу.
Наш друг строчил, от копоти рябой, –
И ни одною пулей не солгал он!

Горела степь: кустарники, хлеба;
А он – спешил доставить донесенье,
А мог и здесь упасть, но… «не судьба»
(Как говорят в народе и доселе).

Так полыхай же, честный наш рассвет,
На крышах изб, как на высоких храмах.
Бесславной смерти не было и нет
У тех,
кто жил на свете
жизнью храбрых.

1973
5.0/5 rating 1 vote

Другие произведения автора

О СВЯЗЯХ

Уродливое,
Грязное,
Не наше –
Ему давно пора прошедшим стать…

ВЫСОКИЙ СТИЛЬ

Да! Диктовался и диктуется
Лишь временем высокий стиль.
На танцплощадках и на улицах
Когда-то «модным» был костыль.

ДАВНИЙ СНИМОК

Жарко. Пьет боец. У самых глаз
Залегла глубокая морщина.
Может, в бой уйдет он через час.
А пока блаженствует мужчина.

СТАРУХА

Та женщина от старости сутула,
перегорело сердце, как в огне.
А все ее жилье – кровать, два стула
и пожелтевший снимок на стене.

НА САМОМ КРАЕШКЕ

Разгружались на станции энской,
В километре от передовой,
Над шоссейкой и над железкой
Самолеты чужие. Вой!

Всё было: обиды и страх...

Всё было: обиды и страх,
и сердце стучало устало.
Травинкой на минных полях
терпенье мое прорастало.

Оставить комментарий

Вы комментируете как Гость.

Яндекс.Метрика