Есть в жизни народов такие суровые дни,
Что всем поколеньям врезаются в память они.
Нас пламя войны обожгло в сорок первом году,
И дымные ветры неслись, предвещая беду.

Утро вставало сырое,
Пленные скрыв города.
Смерть потеряла Героя,
Думала, что навсегда.

Сгорел в подбитом старом танке,
Останки вылизал огонь…
И мать на дальнем полустанке
В сундук поставила гармонь…

На сельском кладбище –
Могила братская,
Среди крестов –
Одна звезда.

Все на свете знать ей надо,
Обо всем расспросы:
И зачем у винограда
Подвязали лозы

В оградочке зелёной,
Где травы шелестят, –
Коленопреклонённый
С винтовкою солдат.

Школа в сорок первом.
Нам, ученикам,
Больно бьёт по нервам
Чтенье по слогам:

За тридевять земель бушует пламя
И превращает города в золу,
А здесь война стоит перед глазами
На каждом повороте и углу.

Вдоль проспектов и горных тропок
Взвился дымный нелегкий путь.
Мы из тех, что спасали Европу
От колючих фашистских пут.

Желтеют листья на осине,
Летит ли с вишен белый цвет,
Старушка думает о сыне:
И почему его всё нет?

Читала, радовалась, пела,
Росла и крепла со страной.
С живой Волошиной сидела
За школьной партой за одной.

Дни наступленья, ночи без тепла,
Просвистанные ветром, ледяные.
И в пригороды, с детства дорогие,
Нас кличет вновь дорожная стрела.

Когда изводимся душой
То над печалью небольшой,
То над заботой – легче пуха,
Наш разум и покой смутив...

Стёршаяся книжка записная
С алфавитом адресных листов.
Вот листаю и почти не знаю:
С кем, как прежде, встретиться готов?

Мы брали этот город над Днестром,
Тут старая граница проходила.
Тут восемь чудищ – восемь дотов было.
Один теперь. Как память о былом.