Весна. Струится теплый ветер
И гонит клочья туч седых.
Живым огнем моравский вечер
Горит на листьях молодых.

Только захлебнется
Кашель пушек жуткий,
Вновь мне улыбнется
Цветик незабудки.

Как нет дорог без подорожника,
Как не бывает счастья много,
В окопах не было безбожников –
Все про себя молили Бога!

Враг приближался к городу лесному
В начале памятного ноября.
И, к дальнему прислушиваясь грому,
На Запад багровеющий смотря

Еще по ветру сажа пролетала,
И тлела неостывшая зола.
Лежали груды мертвого металла
У черного сожженного села.

Слово страшное – похоронка.
Но меня не пугало, мальца.
Всей бессмертной душою ребёнка
Не поверил я в смерть отца.

…До прошлой, говоришь, войны
Уж далеко, как до луны?
Но посмотри, как близко
До первого обелиска…

В дни, когда не думали о войнах
И лишь музыка была в чести,
Тщились две соперницы достойных
Мастерством друг друга превзойти.

Шинели отцов,
в орденах кителя…
Во веки веков
да святится земля!

Суровое небо, расстрелянный снег.
Десяток бойцов у курганного склона.
По восемь патронов осталось на всех.
Но здесь – Сталинград, оборона.

Если мертвому сразу глаза не закроешь,
То потом уже их не закрыть никогда.
И с глазами открытыми так и зароешь,
В плащ-палатку пробитую труп закатав.

Салют Победы отсверкал,
Прекрасен и высок…
Тот Зойкин стал,
Тот Сонькин стал,
Тот Нюркин стал сынок.

Тишина в Кёнигсберге,
Первый раз тишина...
Чёрной Преголи берег
Отмывает волна.

Я отбил село… на поле боя,
Над текучей русскою водой
Сплю в траве: гранаты – в изголовье,
Автомат с рожками под рукой.

Ты был землепашцем на этой земле.
Но отдыха время настало –
Сложив свои руки, без мук на челе,
Заснул ты устало, устало.