Здесь только станция дрожит.
А так цветы и очень тихо.
И жарко очень. В поле ржи
Златятся сладко буквы – Льниха*.

Я День Победы вижу пред собою –
Тот госпиталь палату, Самарканд.
Глазами, переполненными болью,
Вдруг улыбнулся юный лейтенант.

Не хочу тебе писать, родная,
Ни о том, как тяжек ратный труд,
Ни о том, как люди, умирая,
Навсегда дышать перестают,

Война.
Треугольники писем:
Радость… Горе…
Надежда…

Сквозь шквал огня, орудий гром
Летит с победой грозный Ил.
Кусты чуть не задев крылом,
Пилот машину посадил

Минуло лет с тех пор немало,
Как здесь гулял войны огонь,
Но вновь осколки от металла
Звенят весною под ногой.

…Буду жить я в любви и покое,
В новом доме с резным козырьком.
Будет небо вокруг голубое,
Солнцем счастья пронизанный дом.

Его не раз встречали вы закатною порой
С гармошкой над причалами, над светлою невой.
Идет вечерним городом, улыбки шлет друзьям,
А то вдруг переборами пройдется по ладам.

А днем свершилось. На оконной раме
Напротив львов поверженных сидел телефонист.
Он крикнул: «Бра-атцы! Знамя!..» –
И пошатнулся, и свалился вниз.

Я написал стихи о Ленинграде
(как написал, о том судить не мне).
Читаю их на крохотной эстраде
в сибирской нашей вьюжной стороне.

Пули, которые посланы мной,
не возвращаются из полета,
Очереди пулемета режут под корень траву.
Я сплю, положив голову на синявинские болота

Один мой друг, с которым на войне
Пришлось лежать в одном окопе мне,
С кем под шинелью я одною спал,
С кем всю войну прошел в дыму, огне,

Я в атаку последнюю шёл,
Но судьба изменила герою...
Плюс к тому – оказался тяжёл
Тот снаряд, что упал под горою.

Летит пурга через окоп,
И свищет, и поет,
То справа наметет сугроб,
То слева наметет.

Когда в атаке отгремит «ура»,
В ночи звезда скользнет по небосводу, –
Мне кажется, что ты еще вчера
Смотрела с моста каменного в воду.