Дожди не редкость в этой местности.Здесь солнца яркого не жди.На сотни верст в глухой окрестностиБез передышки льют дожди.
Читать
В День ПобедыТётка Дарья –Вот уже который год –Утром мужнины медали...
Останки его схоронили,И вечный обрёл он покойВ Смолевичах, в братской могиле(Вот только неясно, в какой).
Есть в мире горы, что превыше туч,Вершин их облака не достигали.С их высотой сравнится он едва ли –Курган Мамаев, брат приволжских круч.
Нас гнетёт железная усталость.И просёлок пылью задушил.Где-то перед Бродами осталисьВоющие факелы машин.
Сквозь сетку трепетной листвыныряли солнечные пятнаи так же трепетны, живысновали в беге непонятном
Война ходила по сердцам,Как горькое пророчество,И оставляла пацанамВ наследство только отчество.
Медаль Сталинграда, простая медаль.Бывают и выше, чем эта награда.Но чем-то особым блестит эта сталь,Кружочек войны – медаль Сталинграда.
Прополото поле войною,А минуло столько годов...Мы, время, идём за тобою,Как стадо вечерних коров.
Во дворе – разговор,скрип крутого крыльца,блещет сталью топорв изголовье отца.
Нам Победы никак не простят;Не по правилам мы победили.Судят, как о незваных гостях,Что без спроса и ели, и пили.
Саша час затратил целый,Наблюдая мин полет,Метко бьет в руках умелыхНаш советский миномет.
Третий год как в России пылает война.В каждом сердце оставила след свой она.Был апрель. И за окнами вербы цвели.Как шары золотые, летали шмели.
Имели с тобой мы одну фляжку,Сухарь на двоих, табаку затяжку,Котелок, из которого вместе мы ели,Когда что-нибудь раздобыть умели.
Калитку и дверь откроетСквозняк. Забор поник.Когда-то здесь жили трое:Икона, старушка, старик.
Не могли бы вы, сестрица,Командиру услужить?Не могли бы вы петлицыНа шинель мою нашить?
Тебе война в твоей дали слышна?А может, вдоволь тишины и света?А здесь разрежет тишину ракета,И оборвется тишина.
Прости, не знаю, как тебя зовут,Мой друг далекий, раненый боец.Пишу тебе от множества сердец,Что в лад с тобою бьются и живут.
Издалека пишу тебе опять,Мне многое хотелось бы сказать.И хоть огонь в крови моей пылает,Огонь в крови не в силах описать.
Под Москвой грозовая осень.Блиндажи. Укрепленья. Рвы.Каждый в сердце бойцовском носитСветлый образ родной Москвы.
Полетел снежок пушистыйИ занес дома.Ой, не нравится фашистамРусская зима,
Седой военный входит подбоченясьВ штабной вагон, исписанный мелком.Рыжебородый тощий ополченецПо слякоти шагает босиком.
Две нательные фуфайки,На портянки – серой байки,Чтоб ногам стоять в теплеНа снегу и на земле.
Винтовка, скатка, пять гранат.Гремит походный шаг.За нами город Ленинград,Наш дом и наш очаг!
Привели и застрелили у Днепра.Брат был далеко. Не слышала сестра.А в Сибири, где уж выпал первый снег,На заре проснулся бледный человек
Питомцы сада, лучшего на свете,Строители величественных дней!Кто ближе сердцу матери, чем дети?Кто вам отчизны-матери милей?..
Наши пушки вновь заговорили,Пробил час. Мы выступили в бой!Мерно лаг отсчитывает мили,Чайки вьются низко над водой.
Казалось, «Радищева» странно встречали:На волны, игравшие с гордой кормой,Все громче катился обвалом печали,С народом, с повозками, берег крутой.
Зажженный войною, горел горизонт,Пылали и скирды, и хаты.Наш класс уходил добровольцем на фронт,И нас провожали девчата.
Двадцать второго июня,Ровно в четыре часаКиев бомбили,Нам объявили
Гнула буря дерево сурово –Вся в росе, лежит под ним земля…Скакуна оседлываю сноваИ скачу в далекие поля.
Враг идет. Прощай, родная!Будь жива-здорова.Мне ль томиться, оставаясьПод родимым кровом?
Пусть буду я убит в проклятый день войны,Пусть первым замолчу в свинцовом разговоре,Пусть… Лишь бы никогда не заглянуло гореВ твой дом, в твои глаза, в твои девичьи сны…
Пусть враг коварен – это не беда.Преград не знает русская пехота.Блестят штыки, грохочут поезда,К победе рвутся вымпелы Балтфлота.
Пусть помнят те, которых мы не знаем:Нам страх и подлость были не к лицу.Мы пили жизнь до дна и умиралиЗа эту жизнь, не кланяясь свинцу.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан