В центре России оно – в Подмосковье.
Прижалось к горе, как родинка к лицу.
Памятью каждый из нас прикован
К этому маленькому сельцу.

В двадцатых годах в Коломне
Служил рядовой Чернышёв.
Он свято присягу помнил,
По многим фронтам прошёл.

Для Петровича – угол красный,
Самый полный стакан вина.
Ведь известно, какой же праздник
Без лихого говоруна!

В магазине лежит.
И раскиданы руки.
А из сумки бежит
Молоко, что для внука.

Шёл по улице пехотный
генерал.
Шёл и выправкой прохожих
покорял.

Везло: до самого Берлина
Он шёл в передовых цепях
И – ни царапины единой,
А гимнастёрка в орденах.

...В сорок шестом мы с бабкой побирались. Голод
шагал Тамбовщиной, спускался по Хопру***.
А впереди него бежали вошь и крысы. Мы – за ними:
подальше от Русанова****, от скрежета проклятых
крупорушек*****...

Я отбил село… на поле боя,
Над текучей русскою водой
Сплю в траве: гранаты – в изголовье,
Автомат с рожками под рукой.

Сжирал огонь программки и билеты,
Горячим пеплом осыпая нас,
За зданье Королевской оперетты
Шёл бой без передышки пятый час.

…И полная программа –
Ты всё войне отдал.
От шрама и до шрама
Не прямо, да упрямо...

Мы с фронтовым товарищем в Тбилиси
Траншеи вспоминаем за вином.
А переименованные ЗИСы
Бесшумно пробегают под окном.

Отошли бои… И на пригорке,
где мой брат в сражении уснул,
в праздничной зелёной гимнастёрке
тополь встал в почётный караул.

Он предо мною – без медалей,
Простоволос, безног и слеп,
Осколком гитлеровской стали
И меж бровей пропахан след.

Коль проживу я на свете
До самого судного дня,
Воспоминания эти
Не покинут меня.

Геройство на фронте не знало преград,
Прекрасна судьба героя!
Но я – о тебе, солдат без наград,
Основа солдатского строя.