По радио дали тревоги отбой.
Пропел о покое знакомый гобой.
Окно раскрываю, и ветер влетает,
И музыка с ветром. И я узнаю

Земля – не только шепот ночи,
Стволы берез, шагнувших вдаль,
Где запах трав гортань щекочет.
Она – любовь моя, печаль.

Не павшим был я – без вести пропавшим.
Нас под Мерефой немец прищемил.
В сыром бараке, известью пропахшем,
Арийских вшей три месяца кормил.

Да, сибиряк – душа живая –
хранит с суровым прошлым связь,
беду и радость принимая
с достоинством, не суетясь.

Вечерами, в потемках усталых,
Чем наполнены думы солдата?
Он мечтает о низеньких скалах
И о море, где плавал когда-то.

Снова хор ветеранов поёт
После тяжких трудов и забот...
Я смотрю в эти вещие лица –
Сколько в них непокорства таится!

Каждый день наяву и во сне
С незажившею этою раной
Я по-прежнему там, на войне,
И иду по траншее песчаной.

За окном, в гимнастерке зелёной,
Тополь вытянулся в струну.
«Старшина! Подавай патроны…» –
Бредишь ты. А жена к окну

Стоял я, а ноги, как гири,
И в кровь искусал губу.
Отец, тебе легче в могиле,
Намного спокойней в гробу.

На барже выше Сталинграда
Плывут, во сне иль наяву,
Солдаты, кони и снаряды
Плывут, – и с ними я плыву.

Во мне он – метою из мет,
Я – слово им запетой песни.
Так получается, что дед –
Не одногодок, а ровесник.

Я костыли себе готовлю сам,
В бору березку постройнее выбрав…
А здорово досталось бы лесам,
Когда б в боях нас столько не погибло

Народу в столовой – культя на культе,
Костыль к костылю,
Кто стоя, кто сидя.
Подвинься, браток...

День Победы
Празднует народ.
Только дед, сосед мой, у ворот
Одиноко на клюку согнулся.

На погосте кресты,
И метут над Россией метели…
Здесь снега так чисты,
Что ж вы, братцы, пожить не успели…