Мы родились, когда уже
Война закончиться успела,
Когда вернувшихся мужей
Жизнь дома обогреть сумела.

Поля в воронках и в окопах,
В лесах – обугленные пни,
На большаках, на узких тропах
Крест-накрест надолбы одни.

Лепестки дворовых ранеток
Сотрясал, как салютом, гром,
И казался тогда планетой
Трёхэтажный бревенчатый дом.

Уже в планшеты уложили карты,
Водители моторы завели.
В обрубленный, расстрелянный Тиргартен
Сурово и безмолвно мы вошли.

В сырой землянке стойкий запах гнили,
Дух нежилой у жизни на краю…
Мы до сих пор не всех похоронили,
Кто пал в бою за Родину свою.

Августовской порой у пруда
Посредине лесной деревушки
На лужайке учитель труда
Вырыл печку и варит чернушки.

Проверка. Застыли курсантские роты.
– Убит подо Ржевом!
– Под Курском!
– Берлином!

Рвались фашисты к Волге, к Сталинграду,
повсюду сея ужасы войны.
И гнали на восток коровье стадо
колхозные подростки. Пацаны!..

Он первым вернулся из бойни,
Обрубленный чёрным огнём.
Отчаянный сумрак запойный
Безжалостно выстудил дом.

Жду тебя, хороший мой,
Очень крепко жду.
Жду уральскою зимой,
Жду весной в цвету.

Облазив весь курган, бежали к Волге,
на лодочные шумные причалы.
Щербатые холодные осколки
в карманах оттопыренных стучали.

Как долог путь наград!
Кто виноват? Штабисты?
…Он пал за Сталинград,
Он был артиллеристом

Кипело военное лето.
Отец отправлялся на фронт.
Зашёл он к фотографу где-то
И стал по привычке во фронт.

По училищным коридорам
Роковую разносит фразу:
– Не пришла она из дозора!
– Не вернулась лодка на базу!

Здесь дорога, словно змея,
Извивается между скал,
Через облачные края
Выползая на перевал.