Упал на травы зной густой...
Упал на травы зной густой,
нигде спасенья нет…
Всё было так, как в песне той
моих военных лет...
Мы играли в войну. Мы вставали с рассветом.
Кто командовал ротой. Кто вёл батальон.
А полковником – Генка. И должности этой,
нам казалось, вполне соответствовал он.
Он высок и плечист. Был спортсменом прекрасным.
Он прикажет – попробуй не выполнить в срок!
Он командовал голосом зычным и властным
и водить нас в походы по компасу мог.
Но зимой, когда вьюжный белые кольца
размело по сибирским просторам седым,
он ушёл – «комполка» – на войну добровольцем,
чтоб в жестоком сражении стать рядовым.
Мы о нём прочитали в центральных газетах…
Когда пенился взрывами поднятый Дон,
был наводчиком Гена. И должности этой,
как писали, вполне соответствовал он.
Там была не игра. Между светом и тьмою
шёл извечный, огнём разрешаемый спор.
Там его батарея наводкой прямою
по приземистым танкам стреляла в упор.
…А потом, под Берлином, призывный и звонкий
плач ребёнка меж двух воевавших сторон.
И товарищ наш Генка
навстречу девчонке
полз…
Но встретился с пулей негаданно он.
Он лежал недвижимо. Ни крика, ни стона…
На нерусской земле среди каменных глыб
наш «полковник», носивший сержанта погоны,
человека спасая, героем погиб.
Я судить не берусь, что он сделал для века,
будет, нет ли в бессмертие возведён,
но высокому званию Человека –
это точно! –
вполне соответствовал он.