Где-то есть на планете
Дом среди тишины.
Ждите нас на рассвете,
Мы вернуться должны.

Ему бы осенью домой,
где мать и где Она –
его надежды молодой
невеста ли? жена?

Неторопливо рюмку допила,
Отставила на краешек стола
И, как бы ненароком, нас, женатых,
Чуть захмелевшим взглядом обожгла.

Моего отца ты
Помнишь молодым,
Музыка тридцатых
Про любовь как дым.

В мае русские солдаты
Взяли с боем перевал
И на склонах гор, в Карпатах
Свой устроили привал.

Машук и Бештау
В огне и пыли.
Тяжелый, кровавый
Мы бой здесь вели.

Гудели стёртые культи,
И от прогона до прогона
У полки жёсткого вагона
На двух протезах сапоги...

Дождь хлещет.
А мы кладем.
Кладем,
Кладем,

Сорок первый… А мы в разведке
Принимаем неравный бой.
Лист кленовый сорвался с ветки,
Сбитый пулею разрывной.

На возу холодном –
Старый инвалид,
Станция Болотное –
Переезд закрыт.

Я проходил по тем местам, Серёжа,
где потерял тебя я год назад.
Пустынный дол теперь мне стал дороже
тех шумных мест, где побывал солдат.

И снова предо мной просёлок,
Сухие стебли щавеля,
Сосняк, где рыжиной иголок
Прикрыта скудная земля.

Он был вождем. Он был широк.
Умен по-своему и ярок.
России лакомый кусок
Он отдал Киеву. Подарок.

Бескозырку я надену,
выйду на причал.
Чайки, с волн сбивая пену,
жалобно кричат.

Суровое военное житьё.
И столько в нём традиций, сколько прозы…
И перед боем чистое бельё
Солдатам выдавалось из обоза.