Всё стараются
душ растлители,
Но от них,
как от прочих бед...

О Курская дуга! Дымящий зной.
Поля в хлебах. Горящая опушка.
Я связь тяну. Рокочет за спиной
тяжелая, как шар земной, катушка.

Озарен лучом победы,
В край родной, где жили деды,
Возвращается солдат.
Все бегут к нему гурьбою

Слобода жила чуть-чуть в сторонке:
Обучалась жизненным наукам.
Но уже носили похоронки,
Правда, по соседним переулкам.

Здесь бой был
(на крымском недолгом снегу),
здесь, где в кювете сейчас лишь колючки
да венчики пыльных ромашек...

Блины не выходили комом –
В те годы не было муки,
И, как закрытые райкомы,
Молчали в сёлах старики.

Слушай, давай мы кручину прогоним,
сядем да выпьем вина.
Я поиграл бы тебе на гармони,
каб не война...

Эх, тётка непутёвая, что говорить,
Научилась на фронте пить да курить.
Укоряли – не замужем, так родила,
И столичную пыль отрясла, в чём была.

Еще стояла тьма немая.
В тумане плакала трава.
Девятый день большого Мая
уже вступил в свои права.

В беспокойной прохладе страны неродной,
У подножья Карпат, в полевом лазарете
Боевые друзья по соседству со мной
Нынче были у смерти всю ночь на примете.

Как взвыла, взвыла Русь от боли,
Как взмыла, взмыла ввысь мольба,
Как оросилось кровью поле,
Слезою – каждая изба.

Небо было вроде грязной ваты,
Снег – глубок, дорога – тяжела;
Целый день усталые солдаты
Шли туда, куда она вела.

Война. Призывы: «Родина в опасности!»,
«Вставай, страна!» И – «Родина зовёт!»
Мы знали цену этой страшной гласности –
солдатка-мать, и я, и весь народ.

Паровоз загудел. Поезд тронулся.
Пассажиры к вагонам бегут.
На перроне солдатики строятся.
Ждёт их дальний и долгий маршрут.

Штаб – в пыли. Дом – в пыли.
Только грохот и звон.
Из разбитых окон
стекла вдребезги – вон.