Бежит, гонима бурей гнева,
чудовищная стая,
Под натиском советских армий,
как лед весенний, тая.

Фронтовые поэты.
В землянках, в блиндажах и каптёрках,
в заскорузлых шинелях,
в линялых своих гимнастёрках

В вечернем сумраке на бак,
Зимой в добротном полушубке,
Я выхожу зажечь табак
Своей видавшей виды трубки.

На фронт ушли четыре парня,
Четыре брата фрицев бить.
А я остался в коми парме* –
И днем и ночью лес рубить.

Вставай, отец! Довольно спать
И прикрываться холмиком могильным:
Ещё жива на свете мать,
А сын твой стал удачливым и сильным.

Но что случилось на земле?
В безлюдных сёлах кровь и пепел,
Лежат развалины во мгле,
Рыдания разносит ветер…

Пять минут осталось до атаки
По армейским ходикам – часам.
Потухают жгучие цигарки,
Ветер бьет наотмашь по глазам.

Вновь сверну я с дороги непройденной
В самый первый свой, отчий дом.
Там, на маленькой улочке родины,
Встречу вновь постаревших мадонн.

Какая тишь! И ты ко мне уже
Спускаешься с высокого пригорка…
Пропахший дымом боя и махоркой,
Я сладко сплю в солдатском блиндаже.

Гудит земля от тысяч ног,
Машины, люди – все в движенье,
На перекрестке трех дорог
Поймешь, что значит наступленье.

Рассказывала матушка, бывало,
Как покидали милые края,
Как при разлуке сердце горевало
И шелестели грустно тополя.

Обелиск застыл на высотке –
Символ мужества и побед.
Ходит младший внучок в пилотке,
В краснозвёздной, военных лет.

И снова память, тешась и колдуя,
Мне прошлое показывает в рост.
Меня, как в сорок первом, – молодую,
Швыряя ночью на Дворцовый мост.

Доныне в памяти тот год –
Военной гари стойкий запах, –
Когда в неволю, словно скот,
Враги везли детей на запад.

Надел шинель, винтовку взял –
Ну чем не воин? Но куда там!
Я стал мечтать, но я не стал,
Не стал тогда еще солдатом.