Я стрелял и стрелял, а они всё бежали
В сне одном – на меня, в сне другом – от меня.
А останки отца где-то в Польше лежали
И просили, просили огня.
Треугольники птиц над городом стылым,
Словно письма солдат, не пришедших с войны
И лежащих в забытых братских могилах
Посреди чужой ледяной тишины.
Что нам делать? Как поднять из тлена
Рыжей польской земли и немецкой земли?
Прежде чем мы сами себя отпустим из плена,
Из сиротских квартир? Уж потом – журавли…