Ещё стояли дни как дни...

Ещё стояли дни как дни,
Осенние. И плыл
Осенний сумрак, и огни
Ночные город пил.

Ещё привычно было так,
Реально жить вполне,
Но вот как будто кто-то знак
Ей подал в тишине…

Земля лежала перед ней,
И шёл сквозь землю стон,
Рождаясь где-то меж корней
Деревьев, рос до крон.

И стаей чёрных туч взлетал.
И в чёрных тучах гас.
Ей словно кто-то прошептал:
– Иди, настал твой час.

Она пошла на этот зов
Вдоль ночи, вдоль земли.
И сотни тысяч бед и зол
Её к нему вели.

Вдоль пашен выжженных хлебов,
Меж скошенных берёз…
Река текла меж берегов –
Солёная от слёз.

Трава, зелёная, как медь,
И ржавые пески…
Здесь до сих пор царила смерть
Всем жизням вопреки.

С каких же пор, с войны какой
Вокруг земля мертва?
И лишь у липы над рекой
Живой была листва.

Елена в этот цвет, как в свет,
Как будто в храм, вошла.
Вздохнула липа: «Столько лет
Я здесь тебя ждала!

И весь твой женский век и срок,
Все сорок дней-веков,
Здесь ждали пара лапотков
И сто путей-дорог.

Возьми плетёный поясок
И мёда туесок…
Путями вдоль и поперёк
Изрезан шар земной.

Иди, любая из дорог
Сведёт тебя с войной…»
Елена, светлый факел мой!
Услышь тот зов, услышь!

И ты наедине с войной
Среди земли стоишь.
Смотри, Непрядвы берега
И Дон-река в крови.

Козельск и Курская дуга…
Там нет твоей любви?
Смотри, безмолвная стена
Тех, что пошли на бой

И пали в день Бородина.
Не там любимый твой?
Погиб он в первую из войн,
Что по земле прошла.

И стал затем бессмертным он,
Чтоб ты его ждала.
Чтоб, вечной женщиной любим,
Он в каждую из войн

Смог снова встать, непобедим
И мёртвый, и живой.
Есть вечный путь, куда б ни шёл,
Коль вечный слышишь зов.

Есть память вечная и долг.
Есть вечная любовь!
Бессмертье в ней. И только в ней
Мы – вечные – живём.

Все муки Родины моей
Мне сердце жгут огнём.
Все слёзы и страданья вдов,
И твой, Елена, путь –

Всё это – вечная любовь.
И ты бессмертной будь.
Покуда будет на земле
Святая литься кровь,

Ты будешь факелом во мгле.
Ты и твоя любовь.
И чтобы факел тот сиял
Сквозь стрел и копий дождь.

Чтоб воин и погибший знал,
Что ты его найдёшь.
Елена… оглянись! Ковыль
Так скорбен… Посмотри.

Здесь воин спит. Седую пыль
С чела его сотри…
И зашумел ковыль, и гул
Пошёл со всех сторон,

Как шелест миллионов губ,
Дыханий миллион…
И в каждом вздохе – имя той,
Кого при жизни звал,

Ждал после смерти и звездой
Спасительной считал
Лежащий здесь, в земле степной,
Где каждый бугорок

Её, истерзанный войной,
Быть чьим-то сердцем мог.
Стонала, корчилась земля,
И стёрся горизонт.

– Сюда! Любимая моя… –
Елена шла на зов.
– Ты – Ольга? – Нет.
– Наталья? – Нет. –

И гаснут голоса…
Идёт Елена сотни лет,
А полю нет конца.
Она вне времени уже,

Как луч или звезда.
Идёт по вспаханной меже,
И нет за ней следа.
И где-то ждёт её Олег,

Не встречен, не забыт.
И только липы белый снег,
Нетающий, летит.
Давно окончилась война,

Что полземли сожгла…
Недавно женщина одна
Внезапно умерла.
Средь мирных дел, средь мирных дней

Под утро у окна.
Кто знал её, что знал о ней?
Что смерть её – война?