Болота, населенные чертями,
Дороженьки, которым нет конца…
Смоленщина встречает нас дождями,
В которых больше, чем воды, свинца.

На нейтральной полосе –
На войне как на войне.
Раз попал – не шевелись,
С комарами не дерись.

Ехали солдаты из Германии…
Орденов военных кавалер –
Гармонист – наяривал «страдание»
На родной саратовский манер.

Бомбили Рославль, Брянск взрывали.
Моя деревня не спала.
Над ней метались и кричали
Пернатых чёрные крыла.

Телом пикировщика пропорот
В синь тугую крашеный восход.
Сыпанул фугасные на город
По-пиратски черный самолет.

…Пройдет война, и зарастут воронки
Зеленой идиллической травой,
И защебечет жаворонок звонко
Над полосой, когда-то фронтовой…

Да, наяву, а не во сне,
Днем будничным, обыкновенным,
Идти судьба судила мне
По улицам старинной Вены.

Ослабла память? Быть того не может!
И мне ли друга нынче не узнать?
Но всё ж скажи, скажи, товарищ, всё же,
Какой пришлось нам город штурмовать?

Война − жесточайшая проба.
Но женщина любит − до гроба!..
Сопрела солдатская роба…
А женщина любит − до гроба!..

Земляк до Вислы шёл со мной,
Наш Тёркин – славная натура!
И принял здесь последний бой.
Давно известно: пуля – дура.

Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные леса и луга!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага.

Стекла в клетку – стекла сумасшедшие.
Бьется в черных судорогах тьма.
Вот оно – вселенское увечие,
Всполоха ночного кутерьма.

Жизнь – по минутам, по слагаемым.
За болью боль, за часом час.
Сегодня утром за шлагбаумом
В снегу лежал один из нас.

Догорает хутор, что отбили,
Даже сруб колодезный горит.
Воины, чумазые от пыли,
Делят у колодца сухари.

Был день. Был предвесенний день.
Один из дней войны жестокой.
Сбив шапку снега, сел на пень
боец, мальчишка в недалёком.