Когда в Касимов приезжаю,
Где годы детские прошли,
Я с тихой грустью вспоминаю,
Как мы, настырные, росли...

Хозяйка-судьба и крута, и лиха,
Переменит – не спросит – характеры, планы…
До войны ты не мог зарубить петуха,
На войне заработал и орден, и раны.

– Непорочная Дева,
Ты меня награди,
Чтоб за правое дело
Орден был на груди!

Бескозырку я надену,
выйду на причал.
Чайки, с волн сбивая пену,
жалобно кричат.

И у тебя есть главная минута –
Когда вдруг высота берётся круто…
И у тебя есть главная строка,
Которая пока – не на века…

И вдруг почудилось, что где-то
На ту же ты глядишь звезду
И ждешь до самого рассвета,
Что завтра я домой приду.

Когда фашист бывал хмельным,
ему хотелось развлекаться.
Мы по приказу шли за ним –
в который раз! – по аппельплацу*.

Он спрятал дудку в нары
И сгорбился в ожидании боли.
«Я ничего плохого не играл,
Это песенка моего детства».

Жгли костры, пахло гарью.
Над рекою струился туман.
Шла по берегу Марья,
Рядом с нею – Иван.

Был ночью бой. Был ночью гром. Был взрыв – как вскрик.
В сплошном дыму, когда не видно ничего,
Вдруг где-то там, за нами, в молниях возник
Тбилиси мой таким, как знали мы его.

…Под ударами бомб
Догорал медсанбат.
Надо мною, тяжелым,
Склонилась девчонка.

Обычный холм. Вокруг шумит весна.
На свете май. И не при чём война.
Негордый вид у этой высоты –
Такую сплошь да рядом встретишь ты

На площадях сажают ёлки,
Бульвар акацией пропах.
И оттесняет барахолку
Открытый вновь универмаг.

Он опустился на станину,
Едва земли утихла дрожь.
Дым заволакивал долину,
Ложился копотью на рожь.

…Как это всё началось?
Самолёты.
Много.
Они над нами были...