Под Ельней, под Орлом, под Минском ли...
Устав от битв и непогод,
Солдаты спят под обелисками,
А служба... Служба их идёт.

Мы город разбомбленный оставляли,
Где с материнским молоком впитали:
Нам правота завещана от века,
И в ней – несокрушимость человека.

До срока постаревшие,
Полпуда соли съевшие,
С заплатами,
С утратами...

На вольном, на синем, на тихом Дону
Походная песня звучала.
Казак уходил на большую войну,
Невеста его провожала.

Мы должны это сделать, люди, –
Рассказать о фашистской челяди,
Чтобы мир – тот, где нас не будет –
Знал, как нас истребляют нелюди.

До глубины потрясена,
Земля качается от боли.
Там, где заставила война,
Залёг солдат в открытом поле.

Ты много лет разыскиваешь братьев,
Обходишь обелиски все подряд,
Где под звездой, исполнив долг свой ратный,
Погибшие соратники лежат.

В доме должно быть тепло, –
Чтобы печное сопло
Алою глоткой дышало,
Чтобы клонило ко сну...

Нам в окопах было не тесно,
Ты сестрою была нам в бою.
Мы влюблялись в тебя, если честно,
В эту смелость и верность твою!

Отыскать бы в молодость тропинку,
Тропку, стежку, неприметный след,
Чтобы снова стали мне в новинку
Восемнадцать или двадцать лет.

… А разрывы то громче, то глуше,
и воронки вокруг меня.
Но в спасительной волокуше
жизнь не вытащит из-под огня.

Разные из репродуктора звучали в детстве слова,
Но ничего не запомнилось торжественней и священнее:
«Внимание! Говорит Москва!
Передаём важное правительственное сообщение!»

Был я там, где рвались мины,
Слышал рядом свист свинца.
Долю фронтовой судьбины
Честно вынес до конца.

Когда окончилась война,
Он не вернулся, чтоб увидеть сына…
Остались у мальчишки ордена
Отца, погибшего под городом Берлином…

О чём он думал, юный лётчик,
Среди дремотной тишины
В чужой землянке в мирной ночи
В трёх километрах от войны?..