Еще клюква не доцвела,
Не заткала сады паутина,
И девичья песня плыла –
Доносилась с ячменного клина.

Видел я, как безногие
Пляшут в пыли,
Пляшут, в сторону кинув
Свои костыли.

Я прежде думал: здесь любви не место.
Войны приказы – думать о другом.
Там – в мирной жизни – чувства неизвестность
И тишина, и мысли про любовь.

Я близ костров цыганских в дальней рощице
В ночном когда-то душу грел свою.
О, как мечтал я на Днепропетровщине
Легендой стать в моем степном краю!

За мемориалом –
Лесная опушка.
В речушке – живая вода…
Кукует кукушка...

Мне снятся ночами тревожные сны:
Как будто отец воротился с войны.
Под тёмною каской не видно лица.
Он вместе с друзьями стоит у крыльца.

Всю войну и четверть века после
Сына в отчий дом ждала она.
Солнце светит, ливень ли, мороз ли –
Всё не отходила от окна.

Сколько мы потеряли близких!
Сколько братских могил вокруг!
Над могилами не обелиски –
Миллионы поднятых рук.

Посетители,
У ветхого забора
Оставив «Жигули»,
Не заглушив мотора,
На кладбище прошли.

Штыки от стужи побелели,
Снега мерцали синевой.
Мы, в первый раз надев шинели,
Сурово бились под Москвой.

Хлеб ребятишки папой называли,
На мерзлых стеклах пушки рисовали,
Потом, весною, кончилась война…
К голодным – лебеда тянула лапы…

«За Отвагу» три медали,
«За Победу» – верхний ряд
о солдате – не устали –
мирным звоном говорят.

Сыночек,
Сыночек,
Кровинка моя,
Сыночек...

Я видел девочку убитую,
Цветы стояли у стола.
С глазами, навсегда закрытыми,
Казалось, девочка спала.