На себе на отмель тащим
Март, зарю, реку, понтон,
До утра дожили, павшим –
Жить потом.
Брату моему – фронтовику Владимиру
Под сенью мглы и молний,
И трепета ракит,
Гремящий и безмолвный,
Наш полк идет и спит.
Железную усталость,
Свинцовый этот сон,
К тому ж снарядов малость
Мы на себе несем.
И как обмотку, длинно
Мотаем на кирзу
Измызганную глиной
Весеннюю грозу.
Сквозь дождь – стенанье ступиц,
Сквозь ветер – всхлип копыт,
Гроза – куда не ступишь,
А полк – идет и спит.
Он спит в строю не наспех,
Во сне роняет шаг,
Обмотанный ненастьем
С громами на плечах.
Он спит и внемлет грому
На дальнем рубеже,
Вчерашнему, другому,
Неслышному уже.
И глина цвета хаки
Мерещится стократ
На бруствере атаки,
На холмике утрат.
Мерещится отвага
Комбатов и комрот…
Вот-вот собьется с шага,
Проснется и замрет.
И дрогнет продвиженье.
Полк рухнет на привал,
Внезапным пробужденьем
Сраженный наповал.
Поправив тяжесть ружей
И минометных плит,
К намеку зорьки рыжей
Наш полк идет и спит.
Ребят во сне качает,
Но наш стрелковый полк
Того не замечает,
Он знает в шаге толк.
Протопать ночь отважно,
Усталость перейти,
Его покою важно,
Что выше, впереди.
Ни валко и ни шатко
Буланая лошадка
Качает комполка,
Не спящего пока.