Мы «юнкерсы» по контурам узнали.
Зловещий гул забудем их едва ли.
Они летели, закрывая небо.
Я в рожь упал, в щемящий запах хлеба.

Калитку и дверь откроет
Сквозняк. Забор поник.
Когда-то здесь жили трое:
Икона, старушка, старик.

Тебя, кто пал на поле боя,
Не оскорбили плачем, нет, –
В последний раз мы шли с тобою,
Как бы с живым, во цвете лет.

Не всех война в могилы уложила,
Ведь кое-кто, как я, в бинтах пришел домой.
Пока во мне кипит хоть капля силы –
Я памяти бессменный часовой.

Когда сыновей провожают в бой –
От горя матери плачут.
Когда их приводит Победа домой –
От радости матери плачут.

Потрескалась эмаль на орденах,
поизносились траурные платья,
но та война ещё в людских сердцах
не облеклась в абстрактные понятья.

С бабушкой мы уселись рядом,
И на стол я устремил свой взор,
Там нашёл голодным детским взглядом
Лишь один солёный помидор.

Проснулись, курим, седой
Дым гоним прочь от глаз.
У каждого под головой
В траве – противогаз.

Сколько радости деду во внуке!
Десять фунтов внук потянул,
Он лежит на спине, а руки
Прямо к солнышку протянул.

Шёл к трибуне, суров и сварлив.
На груди – боевые награды.
Но подставили ножку – свои
в полутьме из переднего ряда.

Война и разлука –
Нам выпала доля такая –
Свинцовая вьюга,
Врагов разъяренная стая.

Хочу домой… Хочу быть вместе с теми,
Кто дорог мне, кто близок мне всегда.
Сквозь даль пространства, сквозь глухое время
Магнитом тянет вечный зов гнезда.

Гремит медноголосие «Славянки»…
В сознании фронтовика встают
Российские вокзалы, полустанки –
Пронзительный военный неуют.

Однажды древняя старуха
В неясном состоянье духа
Спросила сквозь свои мечты:
– Ну, уж войну-то помнишь ты?

Вы сидите – кители зелёные,
Лица в обрамленьи седины, –
Женщины, боями опалённые,
Досыта хлебнувшие войны.