Он в нас поверил, командарм,
И мы не подвели:
Мы удержали свой плацдарм,
Клочок земли.

Ревнуя к давним временам,
ты прав, рожденный в сорок пятом:
все лучшее досталось нам –
погибшим и живым солдатам.

Всегда весёлый и неунывающий.
С ним все вопросы сразу станут ясными,
В его руках любое дело спорится.
И вот война – у самого крыльца.

Скажи мне, почему фронтовики молчат,
Когда военный подвиг превозносят,
Или невнятно что-нибудь мычат,
Когда об этом их другие просят?

Я в первый класс ходил всего три дня.
А на четвёртый мне сказали прямо:
«Не приходи без папы или мамы» –
И за ворота вывели меня.

Над Дунаем тополь гибкий
Вздрогнул раненой корой.
И вздохнули робко скрипки
На разбитой мостовой.

Стенограмма трибунала,
Лихолетию – предел.
В стенограмме грому мало,
Зато дым глаза проел.

В далекий Саратов, на русскую Волгу,
Подруге ль, невесте – не все ли равно,
Лишь шло бы скорее, лишь шло бы недолго
От летчика девушке это письмо.

Поднят полк. В пыли орудья, люди.
Мы идем дорогой фронтовой.
Как узнать, что завтра с нами будет?
Встречусь ли когда-нибудь с тобой?

Ах, что за бабушка была
Евгения Васильевна!
Приду из булочной с угла
и сяду обессиленно.

Едет женщина с букетом.
У неё в руках зажат
Куст сиреневого цвета –
Персональный палисад.

На войне всегда несладко –
На войне как на войне,
Но совсем бывает гадко,
Коль не спал ты ночи две.

Мёрзлая озимь лежит за траншеями.
Свищет над степью картечь.
Воины, воины с тонкими шеями,
Как же вам жизни сберечь?

Как зимы военные были люты!
Полвека живу я всё в тех же широтах
и жду ежегодно (не без маеты)
подобных тем давним...
Пустая забота!

Дожди не редкость в этой местности.
Здесь солнца яркого не жди.
На сотни верст в глухой окрестности
Без передышки льют дожди.