Здесь был окоп. Сам рыл. навек запомнил.
Недальний бой гремел, что камнепад.
Тяжелые, суглинистые комья
лопаткою выбрасывал солдат.

Ты мне чужой – не друг и не любимый,
на краткий час мы жизнью сведены.
Ты видел смертью взрытые равнины,
а я такой не видела войны.

Так повелось, что гибнет первый,
Чтобы к победе шёл второй.
Страдали Бруно и Коперник
Далёкой, давнею порой.

Июль поджигает ракеты.
Дымы полыхают в окне.
Опять иудейское лето
В чумном задохнулось огне.

Вторые сутки тишина.
Молчат окопы. Дремлют дали…
Уже колеблется война:
Враг выдохся, а мы – устали.

Меня нашли две вражеские пули
И грудь прожгли расплавленным свинцом…
Я рухнул, точно тополь в злую бурю,
И смерть склонилась над моим лицом!

Хмельные вагоны на рельсах шатались.
И Курск, и Орел позади уж остались…
И вечер окрашен был ультрамарином,
Когда я увидел в окне Украину.

Встанем, товарищ, в сторонке,
Пусть отдохнут костыли.
Вспомним о прошлом негромко,
Молча еще постоим.

Кем я был на войне?
Полузрячим посланцем из тыла,
Забракованный напрочно всеми врачами земли.
Только песня моя с батальоном в атаку ходила

За каждый колос, опавший
С твоих, Отчизна, полей;
За каждый волос, упавший
С головок наших детей;

Не вернутся
Без вести пропавшие,
Не увидят сыновья отцов.
Матери...

Всё это было в самом деле,
В войну, в приволжском городке,
Погиб ребёнок при обстреле
С ириской в смуглом кулачке.

По-солдатски, без лишних слов,
Она в слово моё поверила.
Я не рвал для неё васильков,
Не царапал имён на дереве.

Всех, кого сумели, подобрали.
Без салюта, без речей, без слез
Схоронили, к берегу ногами,
На скале у раненых берез.

Мне восемнадцать было под москвой…
Сухих ветвей обугленные плети
Болтались на ветру. И всё на свете,
Казалось, брошено вниз головой.