Корежилась земля… Под рев металла
Я шел, солдат, на линию огня.
А где-то мать ночей недосыпала –
Своей любовью берегла меня.

Вчера был бой. Сегодня тихо слишком.
Весна на фронте! Небо – без границ.
Стоит у пушки молодой парнишка
И слушает веселый гомон птиц.

…Где-то там, по соседству, закончив свой труд,
Одинокие женщины хором поют.
Чей-то голос выводит тревожным ключом:
«Так скажите хоть слово, сам не знаю о чём…»

…а так как они не пришли
и домом им стала война,
мы всюду огни разожгли,
чтоб высветить их имена,

Торжественные, как приветствие,
В квартире смотрят со стены
Для многих вовсе не известные
Её погибшие сыны...

Они сейчас ещё в боях
и всё ещё дерутся насмерть,
с победным зовом на губах
и забинтованные наспех.

Вероломный свинец,
Что он сделал вперёд на полвека!
Если жил бы отец,
Я бы вырос иным человеком.

…Все разговоры около закуски,
О том,
Что рюмка первая колом…
Но грелась печь...

Броня от солнца горяча,
И пыль похода на одежде.
Стянуть комбинезон с плеча –
И в тень, в траву, но только прежде

О, память! В этом благе и покое
Почаще взбудораживай мне грудь:
Напоминай про горюшко людское,
Про собственное горе не забудь.

Мы под одним и тем же небом синим
С тобою, брат мой, были рождены.
Мне говорила мать: «Брат – на чужбине,
Бежал от распрей из родной страны.

Июль. Прифронтовые города.
В пыли дорожной, хмуры, бородаты,
Устало шли суровые солдаты
В предощущенье ратного труда.

Ветки сосен трогают палатку,
На полу вповалку мы лежим.
Я тебя припомнила крылатым,
Ласковым, сияющим, большим.

– Сестра! – зовёт солдатик раненый,
Уж больно жалостно зовёт…
А за окошком утро раннее,
И май сиреневый цветёт.

От боли скрочившись, деревья
Со стоном падали ничком.
Земля ходила ходуном,
И слизывал огонь деревню.