Когда на город опускался мрак
И освещались окна в нашем доме,
У нас с тобою был условный знак:
Комочек снега ты бросал в окно мне.

Мне помнятся друзья мои, солдаты:
Южане, волгари, сибиряки,
Обстрелянные дерзкие ребята,
Окопные жильцы – фронтовики.

О тамбовских волках речь идёт по России –
о крутых мужиках, что крепки от сохи,
да ещё от земли, что их пробует силы
и вбирает их соль… Есть ещё мужики!

…И было утро: снег валился с неба.
И было детство. И зачем-то в нём –
та очередь за редким белым хлебом,
который привезут, быть может, днём...

Пехотный солдат,
Он всегда виноват –
За все поражения
И отступления,

Под Токсовом* война
Убила человека
С фамилией столь странной –
Гур-Арье…

Присяга стране, –
Я клянусь перед строем,
Что в священной войне
Буду только героем.

О восходе усталыми грезя сердцами,
Деревушки, равниной раскинувшись, спят.
Синий пар поднимается над озерцами,
Словно это котлы, что вот-вот закипят.

Дочитали мы страницу.
Всё. Пора ложиться спать.
– Пап, а как они в больницу?
Им ведь, раненым, не встать!..

Была империя размолота.
Рейх третий пал. И вот с утра
На площадях большого города
Людей кормили повара.

Были куплены кольца,
Ведь не ждали беду…
Он ушёл добровольцем
В сорок первом году...

На развороченные доты
Легли прожектора лучи,
И эти темные высоты
Вдруг стали светлыми в ночи…

Дядя Коля приехал с войны!
Ох, завидуют мне пацаны.
Подхалимствует Шурка-сосед:
У него дяди Коли-то нет!

Падали, не дойдя до конца,
лицами в снег и зелень…
родителей моего отца
живыми зарыли в землю.

Настало время, мой калам*, отныне стань острей меча!
Настало время, песнь моя, рази и бей, гремя, как гром,
Чтобы грозой настичь врага, чтоб уничтожить палача,
Чтобы засох его арык и чтобы рухнул вражий дом.