Как холодно на перекрёстках!
В подъезде дуют сквозняки,
в пролёты сыплется извёстка,
в пролёты жизни и реки...

По снежным дорогам России,
Как стаи голодных волков,
Бредут вереницы немые
Плененных германских полков.

Не в этом ли сгустке – плоть сына ее? –
Мерещится матери сквозь забытье:
Так вот он, найденыш, родное дитя!
Вся в струнку, суставами глухо хрустя

Два кладбища в деревне нашей.
Одно – моложе,
Другое – старше.
Одно – со звёздами.

Взрыв. И наземь. навзничь. Руки врозь. И
Он привстал на колено, губы грызя.
И размазал по лицу не слёзы,
А вытекшие глаза.

Солдаты ставят новое строенье,
И в небеса, морозные до дна,
Стук топоров принёс успокоенье:
Солдаты строят, близится весна!

Партизаны, партизаны,
Белорусские сыны!
Бейте ворогов поганых,
Режьте свору окаянных

Мальчишки сельские всё ждали чуда
И перемен. Мальчишкам повезло:
К исходу дня неведомо откуда
Военные приехали в село.

С дороги глянешь пристально –
Теряются вдали
Не крыши – треугольники,
Как те, что не дошли.

Снова память расправляет крылья
и относит прямо в детство, вниз…
На скрапной площадке* – изобилье
пулемётных лент, лимонок, гильз.

Его встречаешь утром рано
В простом рабочем пиджаке.
Значок нагрудный ветерана,
Часы «Победа» на руке.

Небо чисто, зелено и строго.
В закопчённом тающем снегу
танками изрытая дорога
медленно свивается в дугу.

Шумят под Можайском дремучие ели,
И сосны шумят, потерявшие сон.
Четыре недели, четыре недели
Сражается насмерть в лесу батальон.

Так и нет на свете учебников-волшебников
О страстях стихии стиховой…
Еду в эшелоне, будто некий Хлебников,
С тетрадью школьной, пухлой под головой.

– Непорочная Дева,
Ты меня награди,
Чтоб за правое дело
Орден был на груди!