Не называй последней эту повесть –
Еще не кончен сказ правдивый мой.
В лугах зеленых над рекою Полисть
Три дня хрипит тяжелый, страшный бой.

Уходила весна, уходила,
прославляя победу устало.
На Плющихе и тускло, и дерзко
старинное тлело кино...

На шоссейном перекрестке
Хороводницы-березки
Шелком зелени шумят.
Их развесистые ели

Когда войны умолкнет шум,
Шинель сниму я, бывший воин,
В ночи слезою орошу
Гармату*, брошенную в поле.

Былые забудутся беды,
и грохот снарядов, и пламя,
когда над нами Победа
взмахнет молодыми крылами.

В этом слове народная воля.
Сталевар с этим словом на вахту встает,
Трактористка в груди это слово несет,
Выезжая в колхозное поле.

Прошёл обильный дождичек.
Достал папаня ножичек.
На наборной рукоятке –
Чернью: «Логинов Егор».

Я в гарнизонном клубе за Карпатами
Читал об отступлении, читал
О том, как над убитыми солдатами
Не ангел смерти, а комбат рыдал.

Начинался день рассветом мутным...
Оставляя по утрам кювет,
Мальчуган, босой и бесприютный,
Шёл дорогой небывалых бед.

В двенадцать лет мальчишкам редко
Туманит ясные глаза
Текучая, как наша речка,
Солоноватая слеза.

«Привет с дороги! Здравствуй, Сапура!
Поздравь меня – хожу теперь в шинели.
Мы сели в эшелон позавчера
И думаем сегодня быть у цели.

Мы бились за Дон, за Отчизну свою.
Рождались герои в жестоком бою.
Встал первым из первых в те грозные дни
Калмык-богатырь – наш Деликов Эрдни.

Натопили избу жарко,
Лампу-молнию зажгли…
Все колхозные товарки,
Чтоб связать бойцам подарки,

А мы сидели за столом,
Ребята молодые.
Магнитофон нам пел о том,
Что годы – золотые…

От сорок пятого
до семьдесят пятого
хватило хвалёного,
хватило треклятого.